Троянская ботва (Sam O'War)  Песнь 4.

Облом с клятвами. Агамемнон шарится по войскам.

Боги сидели себе на Олимпе и мирно трепались,
Пили нектар и жевали амброзию в соусе карри.
Зевс вдруг решил, что скучает, а стало быть надо устроить
Что-нибудь вроде скандала и может быть даже со сварой.
И, как обычно, он начал подначивать Геру с Афиной.
Что-то в том духе, что две супер-пупер бойцовых богини
Квасят нектар и любуются сверху на битву героев,
А Афродита - созданье мирнейшее – в гуще событий.
Значится, надо бы ей в виде премии выдать победу.
Пусть, говорит Зевс, стоит себе Троя, покуда стоится.
А Менелая с Еленою в Спарту обратно отправим.
Гера с Афиной синхронно вскипели божественным гневом.
Доча смолчала (не зря же мудрейшей богиней прослыла)
Гера же - склочней созданья еще небеса не рождали –
Тут же вспылила и мужу устроила форменный дебош
«Слушай, титанский ублюдок, не смей надо мной издеваться
То тебе бой подавай, то все мирно закончить готов ты.
КаПээСэС позавидовать может политике Зевса:
Только что отдал одно приказанье, и тут же – другое.
Я не мартышка, без толку потеть в бесполезной работе.
Если уж делаю что-то – хочу увидать результаты,
Если взялась разрушать Иллион, то руины пусть будут. »
«Злобная стерва! – Ей Зевс отвечает. – Чем Троя виновна,
Что ты живьем всех троянцев захавать готова?»
Гера ему: - «Замолчи, извращенец и сын извращенца!
Если не дашь ты мне Трою разрушить – меня оскорбишь ты!»
Зевс отвечает: - «Ну раз уж я сын извращенца, то ты кто?
Ладно, сестренка, раз так уж тебе загорелось – позволю.
Так уж и быть, разрушай свою трою хоть до основанья.
Но помяни мое слово (моя же всем память известна),
Будет такая возможность – я тоже твой город порушу,
А если буду не в духе, то может и два разметаю.»
«Можешь хоть три, - молвит Гера, - хоть Аргос с Микеной, хоть Спарту»

Ежели кто недопонял про Зевса чего – поясняю:
Папа его был титаном по имени Крон (или Хронос),
Коий являлся и Гериным папой по ходу событий.
Вот и выходит, что Гера и Зевс – брат с сестрой, натурально!
( Нормы морально этические оставляя за кадром,
Просто отмечу, что Гера, вообще-то, не женское имя.)

Вобщем, закончилось тем, что Афину по-новой погнали
Козни чинить и троянцев на греков натравливать тайно.
Сердцем пылает Афина (надеюсь, причина понятна?):
Искры из глаз, из ушей – клубы дыма, а из ноздрей – пламя.
И вот в таком пироманском и фейерверическом виде
Зевсова дочка с Олимпа на головы греков свалилась
Прямо в средину полков, чем безмерно бойцов удивила.
«Мля! Твою мать! И папашу! Похоже, опять атакуем.»
Так не один говорил в ополченьях Троян и ахейцев.
Пиротехническим дымом прикрылась Афина Паллада,
Морду скроив кирпичом, из себя Лаодока скроила
И в его виде пошла по троянским рядам, диверсантка,
Думая, что не признают ее ни троянцы, ни греки.
(«Глупая нерпа!» - подумал бы чукча и долго б смеялся)
Вскоре Афина нашла подходящую случаю жертву:
Пандара, сына Ликаона, снайпера в меру тупого.
«Слышь, ты, мазила, - богиня сказала провокационно, -
Типа, слабо в Менелая стрельнуть, чтоб он помер, внатуре?»
Пандар прицелился тут же и стрельнул из лука спартанца.
Тут же Афина телепортировалася к Менелаю
И скорректировала траекторию полета стрелы
Так, чтоб попала она по доспехам, а не в Менелая.
«Я ж говорю, что мазила!» - И Пандару нос показала.

А Менелай в это время до коликов перепугался,
Ибо ужасно боялся уколов и собственной крови.
И Агамемнон при виде стрелы в своем брате и крови
Тоже забился в истерике, тяжко и громко стеная:
«И на кого ж ты покинул меня, Менелаюшка, братик!
Подлые твари троянцы коварно тебя застрелили!
Ой, да кому ж теперь царствовать в Спарте придется?!»
Брат офигел слегонца. «Ты чего, Агамемнон? Живой я.
На, погляди, вот он я, жив-здоров и немножечко целый»
«Цыть! – шуганул его брат. – Сделай вид, будто ты помираешь.»
И затянул с новой силой: - «Да кто же за это ответит?!
Я до Олимпа дойду! Я до Зевса дойду! И до точки!
Я за мово братана всем троянцам мокруху устрою!
Я им и Кузькину мать покажу, и где раки зимуют!»
Долго вопил Агамемнон (часа полтора или больше)
Громко, чтоб все услыхали троянцы, и греки, и боги.
Вобщем, будь ранен братишка его чуть сильней той стрелою,
Точно б скончался от кровопотери (иль вовсе со скуки).
Но, наконец, Агамемнон Пелеич закончил стенанься
И Талфибия послал за Махаоном - местным хирургом.
Вот Талфибий и пошел (а попробовал бы отказаться!)
Долго шатался по войску: то с тем поздороваться надо,
То у другого спросить, нет ли писем из отчего дома.
Ну, по пути, и Махаона-лекаря встретил случайно.
«О! – говорит. – А тебя Агамемнон с собаками ищет.
Там Менелая троянцы из лука слегка застрелили.
Ты бы сходил, посмотрел, вдруг серьезная, все ж таки рана?»
Тут же Махаон, включивши мигалки с сиреной на бричке,
Резво помчался к царю Менелаю, пока тот не помер.
И, подъезжая, уже издаля заприметил толпу он:
Все, кто возможность имел, прибежали на место событья,
Чтоб самолично узреть продырявленного Менелая.
В первых партерных рядах, что естественно, было начальство.
И с драматическим видом Махаон к страдальцу подходит,
На нос пенсне нацепив, умной рожей народ поражает,
И кааааак рванет на себя ту стрелу, что в доспехе застряла.
Что заорал Менелай, то не диво - доспехи помялись!
А врачеватель заместо наркоза и йода с зеленкой
Травки какой-то насыпал на рану и пластырь приклеил.

Вобщем, покуда у греков шумиха по поводу травмы,
Быстро троянцы поперли на них, развернув наступленье.
Тут уж пришлось Агамемнону подсуетиться немного,
Строя своих подчиненных и эдак, и так, и в шеренгу.
Видит спешащих с воинственным видом данайцев – их тут же
Он тормозит, чтоб прочесть им предбитвенных лозунгов пачку,
Вроде того, что «Орлы! Молодцы! Поспешайте на битву!»
И полчаса им втирает, что надо бы коцать троянцев.
Дальше спешит Агамемнон и, встретив толпу пацифистов,
Им с гневным видом толкает такую же точно речугу:
Топайте, мол, все на битву и коцайте, мол, всех троянцев.

Так он добрался до критского войска и Идоменея.
«Хай, пацаны-критиноиды! – им заорал Агамемнон. –
Хаюшки, Идоменей, собутыльник мой наипервейший,
Типа, здоров будь, внатуре, шоб жил ты сто лет и не кашлял!
Эта… Чего я пришел?.. А! На битву пора собираться.
Как повоюешь – дуй сразу ко мне, глотку смочим винишком,
Я и фужер для тебя прикажу подготовить литровый!»
«Типа, и ты будь здоров, - ему Идоменей отвечает. –
Как же не выпить, коль давний дружбан приглашает!
Дело святое! А кто еще будет? Зови всех, Атреич.
Замочим троянцев сперва, а после – глотки промочим»

«Добро! – говорит Агамемнон. – Аяксов пойду приглашу»
И бодро потопал к данайцам, которым Аяксы пинков
Уже надавали изрядно в процессе постройки рядов.
«Ну, вы, мужики, блин, даете! – Атреич на войско кивнул. –
Стахановцы, блин, ёлы-палы! За это вам вымпел бы дать!»
«Ты премию выпиши лучше, - один из Аяксов сказал»
Сие заклинанье от боссов чудесное выведал он,
Похоже, что у Одиссея. И можете верить иль нет,
Но тут же слинял Агамемнон, когда о деньгах речь пошла.

Нестор, великий воитель и доблестный вождь (пень трухлявый)
Строил дружину свою при посредстве Гемона с Биантом
И при поддержке Аластора, Хромия и Пелагона
(Это из крупных вождей, а при каждом еще адъютанты,
Замы и секретари, аки мухи над медом толпятся)
И ветеран седовласый над этой толпой возвышался
Снежной подобный вершине незыблемых гор Олимпийских,
Макушкой плешивой своей ослепляя троянцев полки.
«Конные танки – вперед. Строй держать, вашу матерь налево!
И колесницы – плотней, чтобы в сторону не повернули.
Следом – штрафной батальон. А за ними – стрелковая рота.
По штрафникам, если драпать удумают, пли без раздумий.
Шашки долой, мля! Аллюр три креста! С места с песней!.. Отбой, мля.»
(Нестору в этот момент на глаза Агамемнон попался)
«Ну, ты, внатуре, дедок, прям как маршал, а то и покруче!
Кабы песку с тебя сыпалось меньше – цены б тебе нету!»
Так Агамемнон сказал ветерану, и тот прослезился
«Правду, сынок, говоришь. Нет цены мне. Но старость – не радость.
Молодость – тоже не жисть. Вот бы сразу и то и другое!
В смысле и юность, и опыт, надбавки за стаж и заслуги.
Ну да и так я управлюсь. Эй, сявки! Равняйсь! Смирно! Вольно!
Во как! Видал?» - Агамемнона он вопрошает. «Убицца!»
И Агамемнон счастливый потопал по берегу дальше.

Видит, идят Менесфей с Одиссеем и пьянствуют водку.
С ними кефаллены и афиняне колбасятся тоже,
Будто сигнала к атаке они не слыхали ни разу.
«Э! Пацаны! – Возопил Агамемнон. – Опухли, внатуре?!
Тут остальная братва, типа, биться уже собралася.
Типа, внатуре, мля, нафиг… Тьфу, нечисть! Словей уже нету!
Вобщем, сейчас же всем встать и в атаку! И нефиг тут нафиг!»
«Вэй, - Одиссей отвечает. – Нельзя так кгичать, пгаво слово!
Это для печени вгедно, для сегдца и для селезенки.
Может тебе, Агамемнон, к вгачу обгатиться? Пгисядь-ка.
На вот таблеток поешь. Ты совсем все непгавильно понял.
То, что ты видишь – не пьянка, а метод новейший научный
Дух укгеплять пегед боем и силу у войск пгеумножить.»
Так Агамемнона он успокоил, и тот, уже тихий,
Выдал царю итакийскому флайер на пьянку ночную.
«Типа, братан, не серчай. Повоюем и вместе упьемся.»
«Да без вопгосов!» - Сказал Одиссей, и ушел Агамемнон.

Но чуть подалее он Диомеда увидел с Сефнелом
И на тинейджеров сразу накинулся он с обвиненьем
«Вы – недостойные чада своих веледоблестных предков!»
(Рявкнул и сам удивился цветистости сказанной фразы)
«Ты, Диомед, память батьки Тидея позоришь, внатуре!
Тот был крутым пацаном. Я не видел, но люди сказали,
Будто он даже на Фивы войною ходил в одиночку
И как Джон Рэмбо устроил кадмейцам средь пьянки похмелье:
Он их развел на «слабо» и укоцал всех на поединках,
А кто остался (с полсотни, наверно) тех просто зарезал
Без церемоний и оптом. А ты, его сын бестолковый,
Задницу прячешь в кустах, не дерешься, а треплешься только.»
(Сам Диомед ни словечка не пикнул за все это время)
Но у Сефнела терпёж быстро лопнул: - «Ты, царь ахеенный,
Нефиг нам парить мозги. Мы и сами тебе их запарим.
Наши папаши по дури великой себя же сгубили.
А против Фив так вообще, не они, а мы сами сражались
(И победили, по ходу). А ты, если путаешь факты,
Лучше не суйся в дискуссию с недопроверенной инфой.»
На другана Диомед шикнул только, мол, хватит, довольно.
И, чтоб избавиться от назревающей царственной склоки,
Рявкнул воинственный клич и ушел возглавлять наступленье.
«Эх, раззудися, плечо, размахнися, рука! Атакуем!»

Плотной шеренгой поперли Ахейцы, как танки, на Трою.
Молча шагали ахейцы, как будто воды в рот набрали
(каждому перед атакою выдали по папиросе)
Молча шагали ахейцы и страх навевали молчаньем.
Лишь громыхали размеренно латами дружка об дружку,
Да командиры вопили приказы в свои мегафоны.
А у троянцев – галдеж, шум и гам (будто овцы в отаре)
Ор выше крыши, еще и на разных наречьях,
Ибо союзников было у Трои и много и разных.
Вот и орали они, чтоб хоть что-нибудь было понятно:
Скажет приказ командир, а пяток толмачей переводит.
Неподалеку от Трои Арей, бог войны, тусовался
Вместе с бригадой своей: Страхом, Ужасом, Распрей
(А за ахейцев болела Афина Паллада, конечно)

Дальше пойдет описание битвы. Детей уведите.